Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти
защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его
права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
— Помилуйте, зачем же это? Я вам советую дружески: и не говорите об Огареве, живите как можно тише, а то худо будет. Вы не знаете, как эти дела опасны — мой искренний совет: держите себя в стороне; тормошитесь как хотите, Огареву не поможете, а сами попадетесь. Вот оно, самовластье, — какие
права, какая
защита; есть, что ли, адвокаты, судьи?
Пока оно было в несчастном положении и соединялось с светлой закраиной аристократии для
защиты своей веры, для завоевания своих
прав, оно было исполнено величия и поэзии. Но этого стало ненадолго, и Санчо Панса, завладев местом и запросто развалясь на просторе, дал себе полную волю и потерял свой народный юмор, свой здравый смысл; вульгарная сторона его натуры взяла верх.
Может, Бенкендорф и не сделал всего зла, которое мог сделать, будучи начальником этой страшной полиции, стоящей вне закона и над законом, имевшей
право мешаться во все, — я готов этому верить, особенно вспоминая пресное выражение его лица, — но и добра он не сделал, на это у него недоставало энергии, воли, сердца. Робость сказать слово в
защиту гонимых стоит всякого преступления на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай.
В левой руке у меня была связка книг и тетрадей, в
правой — небольшой хлыст для
защиты от собак.
Кто вместо нее проявлял гражданское мужество в
защите законности, человечности и
права?
До такой степени гнет самодурства исказил в них человеческий образ, заглушил всякое самобытное чувство, отнял всякую способность к
защите самых священных
прав своих,
прав на неприкосновенность чувства, на независимость сердечных влечений, на наслаждение взаимной любовью!..
— Так это же значение имеет и моя повесть; она написана в
защиту нрав женщины; другая моя повесть написана против крепостного
права.
"До сих пор было в обычае в этой палате, — говорил Тейтч, обращаясь к рейхстагу, — что ежели кто-нибудь возвышал голос в
защиту угнетенных вами населений, то ему зажимали рот и карали его, как изменника отечеству (какому? вчерашнему или сегодняшнему?). Но изменник не тот, который проклинает неправду, а те, которых стремления к материальному преобладанию увлекают к попранию всякого
права".
— Я отказался от
защиты, я ничего не буду говорить, суд ваш считаю незаконным! Кто вы? Народ ли дал вам
право судить нас? Нет, он не давал! Я вас не знаю!
«Последний ваш поступок дает мне
право исполнить давнишнее мое желание и разойтись с вами. Если вы вздумаете меня преследовать и захотите силой заставить меня жить с вами, я обращусь к правительству и буду у него просить
защиты от вас».
Бывают семьи, над которыми тяготеет как бы обязательное предопределение. Особливо это замечается в среде той мелкой дворянской сошки, которая, без дела, без связи с общей жизнью и без правящего значения, сначала ютилась под
защитой крепостного
права, рассеянная по лицу земли русской, а ныне уже без всякой
защиты доживает свой век в разрушающихся усадьбах. В жизни этих жалких семей и удача, и неудача — все как-то слепо, не гадано, не думано.
Ситанов замахнулся
правой рукой, мордвин приподнял левую для
защиты и получил прямой удар под ложечку левой рукою Ситанова, крякнул, отступил и с удовольствием сказал...
В-5-х, конгресс выразил убеждение, что учение о
правах человека требует, чтобы народы дикие и слабые, их собственность и их свобода находили
защиту от несправедливости и злоупотреблений и чтобы эти народы были ограждаемы от пороков, столь распространенных между народами, так называемыми цивилизованными.
«Иисус Христос — мой господь и учитель, — говорит Баллу в одной из статей, обличающей непоследовательность христиан, признающих
право защиты и войны.
И потому как человеку, пойманному среди бела дня в грабеже, никак нельзя уверять всех, что он замахнулся на грабимого им человека не затем, чтобы отнять у него его кошелек, и не угрожал зарезать его, так и нам, казалось бы, нельзя уже уверять себя и других, что солдаты и городовые с револьверами находятся около нас совсем не для того, чтобы оберегать нас, а для
защиты от внешних врагов, для порядка, для украшения, развлечения и парадов, и что мы и не знали того, что люди не любят умирать от голода, не имея
права вырабатывать себе пропитание из земли, на которой они живут, не любят работать под землей, в воде, в пекле, по 10—14 часов в сутки и по ночам на разных фабриках и заводах для изготовления предметов наших удовольствий.
— Да кто же тебе сказал! — разразился он наконец, но, к удовольствию моему, тотчас же сдержал себя и уже спокойным, хотя все же строгим голосом продолжал: — Слушай! дело не в том, вредны или полезны те явления, которые Быстрицын намеревается сокрушить, в видах беспрепятственного разведения поросят, а в том, имеет ли он
право действовать а la Pierre le Grand относительно того, что находится под
защитой действующего закона?
Около Думы народ. Идет заседание. Пробрались в зал. Речь о войне, о помощи раненым. Какой-то выхоленный, жирный, так пудов на восемь, гласный, нервно поправляя золотое пенсне, возбужденно, с привизгом, предлагает желающим «добровольно положить живот свой за веру, царя и отечество», в
защиту угнетенных славян, и сулит за это земные блага и царство небесное, указывая рукой прямой путь в небесное царство через
правую от его руки дверь, на которой написано: «Прием добровольцев».
А сверх того,
право, дело совсем не в
защите основ и даже не в том, незыблемо ли они стоят или шатаются.
Здесь он не скоро мог сообразить: кто кого угнетеннее и имеет более
прав на его
защиту?
Молодой человек, взявший на себя
защиту интересов сестриц, оказался
прав: роббер не весь был сыгран — сыграна была только первая партия.
Слава тебе, город Мемфис, где нашли мы
правую руку великого бога, руку войны и
защиты.
Несколько голосов поднималось, правда, во Франции в
защиту этих беспомощных людей от одностороннего могущества капитала, но капиталисты назвали эти голоса безумием и сочинили против них великое множество систем, в которых строго-логически доказывали, что никто не имеет
права запретить им приумножать свои капиталы посредством труда людей бескапитальных.
Пологий (прижимая руку к сердцу.) Но позвольте! Если вашу собственность нарушают, — имеете вы
право просить
защиты закона?
Иван (снова впадая в высокий стиль). Душа моя одета в панцирь правды, стрелы твоей злобы не коснутся его, нет! Я — твёрд в
защите моих
прав отца, хранителя устоев жизни! Иван Коломийцев непоколебим, если дело идёт о его
праве быть верным самому себе!
Лишенный всякой возможности
защиты, он хитрит со своими мучителями, он их обманывает и в этом совершенно
прав.
Конечно, власть не может быть только чистым произволом правителей, и в принудительную форму
права, облеченного
защитой организованного принуждения, может быть закономерно включено не всякое содержание, а лишь принимаемое или попускаемое фактическим правосознанием.
Носители прежней власти, теряя веру в церковную для нее опору и живое чувство религиозной связи с подданными, все больше становились представителями вполне светского абсолютизма, борющегося с подданными за свою власть под предлогом
защиты своих священных
прав: священная империя, накануне своего падения, вырождается в полицейское государство, пораженное страхом за свое существование.
Но я возбужу в ней стремление к спасению ее чести и к
защите законных моих
прав.
Луначарский утверждал, что такая
защита бескорыстной истины, независимости интеллекта и
права личного суждения противоречит марксизму, который подчиняет понимание истины и справедливости революционной классовой борьбе.
Есть не
право, а тяжелая обязанность власти как ограниченная функция
защиты человека.
Утверждение верховной ценности личности,
защита её свободы и
права реализовать жизненные возможности, стремление её к полноте не есть индивидуализм.
Он
прав в своей
защите свободы и творческого призвания человека.
И кто ж, в угодность мелкой власти, называет презренными именами того, который пожертвовал собою для
защиты их собственных
прав, выгод, благосостояния?